Поиск по этому блогу

суббота, 9 июля 2016 г.

Португалия. Проверка вкуса

Как мы шли по пути портвейна

(Кир)

До встречи с ней…

Можно сказать, что до поездки в Португалию, я не знал об этой стране ничего. Были какие-то отрывочные сведения об истории — кажется, половину прошлого столетия там был фашистский режим, закончившийся где-то в середине семидесятых революцией гвоздик. Неплохо вроде бы обстоят дела с футболом — именно отсюда родом и звёздный брат Африка Симона — Эйсебио, игравший во времена Льва Яшина, и Криштиану Рональду, играющий во времена Павла Мамаева и многие другие известные футболисты. Ну, и, конечно же, портвейн. Именно привезти португальского портвейна мне наказали друзья-родня-знакомые, в том числе те, кто никогда ничего не заказывает и даже те, кто вообще не пьёт.

Само по себе желание поехать в Португалию базировалось тоже на портвейне. Дело в том, что под благосклонным покровительством португальского Министерства культуры там был придуман и приведён в исполнение маршрут, незатейливо названный «Путь портвейна». Выглядит это так: садишься в городе Порту на кораблик, и он, повернувшись кормой к океану, везёт тебя вверх по реке Дору, останавливаясь на виноградниках, всякий раз с дегустацией и ритуальными пояснениями. И так целую неделю — от одной винодельни до следующей, от одной бочки до другой — от хорошего к лучшему, от лучшего к ещё лучшему и т.д..

Вам ещё не захотелось выпить?  Если нет денег, то можно сходить занять…

Музей портвейна. Интересно-то как!
Что оказалось по факту? Первоначальные установки подтвердились. Однако перед этим Кира разоблачила сразу всех португальских спекулянтов и убедила меня, что вдоль реки лучше проехать на автомобиле, посещая при этом  не разбалованные богатенькими туристами винодельни с вытекающими отсюда ценами, а те, которые просто попадутся по дороге. К тому же на машине можно удаляться от реки на недоступное для пароходных туристов расстояние. А дальше, жертвенно сверкая глазами, сообщила, что готова управлять автомобилем, пока я буду находиться под парами и газами. Понимая заранее, что это состояние будет перманентным. Но кажется мне, что жертва эта лукавая, потому что портвейн она не пьёт, а порулить любит. К слову сказать, цены на круиз по Дору совсем немного не дотягивают до счетов, которые своим туристам выставляет Роскосмос.
Да и хрен с ним, с круизом!

Первая встреча (с прекрасным)

Так … о чём, бишь, я? Да! — о Португалии. Так вот, первоначальные установки действительно подтвердились, но перед этим пришлось выдержать трудный экзамен на терпение. Бдительный португальский пограничник методично прочитал все наши брони, переписал их зачем-то на бумажку, потом долго изучал мой паспорт, листал, крутил его и так и сяк, дай ему волю — и меня поставил бы вверх тормашками, чтобы проверить, совпадает ли лицо с фотографией в такой позиции, поразмышлял немного, достоин ли я заветного штампика, после какое-то время его искал, затем прилаживал к нужной страничке, но тут мой нервный смешок его сбил с толку, и своё орудие труда он с паспорта убрал. Я заиндевел: «Всё снова?», но нет — удостоверившись, что ставит штамп не вверх ногами, а как положено, таки его поставил. Сказав по-португальски либо «Хрен с тобой, иди, но чтоб в следующий раз…», либо «Добро пожаловать», либо просто «Проходите», разблокировал калитку. С этого момента до первой капли портвейна, попавшей в мой организм, прошло целых три часа.

И вот мы сидим в порекомендованной нам кафушке в старом Порту, и разглядываем  диво дивное —  франческинью (португальцы произносят это слово как-то неуловимо по-другому), бокал зелёного вина для Киры и бокал (наконец-то!) портвейна для меня. Можно приступать. И я приступил! Воспитанный на настоящем советском портвейне №72, от которого меняется мимика, выпрямляется позвоночник и происходят разные другие физиологические метаморфозы, я широким глотком загнал в себя всё содержимое бокала и бросился его закусывать. Не успевшая отойти пожилая официантка от такого зрелища напряглась и спросила, не нужна ли мне помощь. Срам-то какой! Зато простая мысль, что портвейном запивают еду, а не наоборот, мною теперь усвоена прочно и пересмотру больше не подлежит. А кто станет утверждать обратное — так я таких и знать не хочу.

Франческинья — внешне похожая на лазанью, но вовсе не лазанья (хотя лучше всё-таки, если б была лазанья) — впечатления не произвела, а вот зелёное вино, отпитое у зазевавшейся на уличного актёра Киры, оказалось превосходным. Что же до портвейна — заказ, который пришлось повторить — то нечего и пытаться выразить словами то, что невыразимо. Тут даже всей мощи великого и могучего не хватит.

Франческинья. Нужно быть португальцем, чтобы любить такое...

Рибейра. Ну и что?

Но что писать дальше? — вот вопрос! В чём-то я напоминал себе Рэдрика Шухарта — сталкера, добравшегося до золотого шара, но у Стругацких-то на этом месте всё и заканчивается, а у меня только начинается! А кульминация уже позади. Отчаянное положение, как ни крути. Хоть садись на метро и езжай обратно в аэропорт.

Но в аэропорт я не поехал. Покончив с трапезой, мы продолжили спуск к Дору-матушке, и через какое-то время достигли Рибейры — самого злачного места во всём Порту. На этом блоге я уже распространялся о том, что появляться в культовых местах люблю, не постепенно приближаясь к ним, разглядывая по дороге, а из-за угла, что бы раз! — и сразу захватывало дух. Так было с афинским Акрополем, Саградой в Барселоне, римским Колизеем, можно повспоминать ещё — и всякий раз мой метод прекрасно работал. Воспользовался я им и на этот раз. Узкие улицы старого города вполне располагают к внезапным появлениям, и, приближаясь к реке, ты видишь лишь её маленький кусочек, а потом Рибейра разом открывается тебе.
За тридцать метров до Рибейры
Всё прошло по плану, но впервые в жизни я столкнулся с тем, что дух не захватило, как-то, знаете ли, вот Рибейра и Рибейра, ну и что? И ошибки точно нет: вот они мосты, вот разноцветные домики, прогулочные кораблики — всё это загодя было изучено по фотографиям, абсолютно точно я попал, куда шёл.

Невставляющая поначалу Рибейра
Однако взгляд мой почему-то тянуло не к этим домикам, а на великий левый берег (тогда ещё с маленькой буквы).

Полагать, что причиной такой дальнозоркости стали два не до конца наполненных бокальчика за обедом просто смешно: для появления даже первых признаков расфокусировки — это не доза. Слепящее солнце тоже ни при чём — пусть оно и висело с неудобной стороны, но было заретушировано облаками. Или Рибейра оказалась не так хороша? Да нет же! — всё в порядке с ней, с Рибейрой. Может на той стороне внезапно обнаружилось какое-нибудь чудо архитектуры, от которого глаз не оторвать? Опять нет, не было там чего-то невероятного: уютненькая такая архитектура, малоэтажные строеньица, расположившиеся в несколько уровней на крутом берегу, не жилые даже, больше похожие на склады постройки XIX, а то и более ранних веков.

Но вглядевшись пристально, изо всех сил, замечаешь, что стены этих складов становятся как бы прозрачными, и за ними обнаруживаются бочки, отлежавшие свой срок бутыли, из которых людям и наливают. Возможно это и не так, может быть — мне просто показалось. Франческинья, к слову, с грибами была. Всё тут неспроста. Так вот, эти перспективные склады просто таки завораживали надписями на фронтонах. И как же приятно было их читать! Судите сами: Noval, Ferreira, Offley, Sandeman, Fonseca, Calem и т.д., и т.п. — тут-то мне дух и захватило! Ясно, что ничего из этого я никогда не пробовал, но какие знакомые названия! Видимо, где-то читал, когда-то слышал, а может и видал даже в каком-нибудь магазине по сумасшедшей цене.
Такие дела...

Левый берег. Великое ожидание

И вот — томлению духа, кажется, приходит конец. Но тут Кира, никогда, кстати, не ограничивающая меня в алкоголе, даже когда это и следовало бы делать, ни с того, ни с сего завела речь о вреде пьянства, особенно такого, которое потом переходит в алкоголизм, а перед этим превращает чудный романтический вечер в заранее испорченный. Мобилизовав все свои ораторские способности, в ответ я развил теорию, что самый лучший вид на Рибейру открывается, конечно же, с Левого Берега, а откуда, спрашивается, ему ещё открываться, и вообще — был очень убедителен. А погулять по Рибейре можно и потом, она ведь никуда не денется. Кира хладнокровно возразила, что Левый берег тоже никуда не денется («А вдруг? О-о-о!... это будет колоссальная потеря! Ты даже представить себе не можешь…»), а вот Сильвия (это хозяйка квартиры, которую снимали) очень советовала подняться на смотровую в час заката, и час этот как раз приближается.

Понять Киру можно — в Порту у нас времени — всего ничего, а успеть хочется всё. Поэтому повернувшись к Левому берегу (о, ужас!) спиной, мы приступили к восхождению. Этой же самой спиной я чувствовал, как с того берега в неё упёрлись сотни пар изумлённых глаз, а ветерок передал мне разочарованный вздох: «Предатель!». Едва забравшись на смотровую, я первым делом выяснил, что с неё Левый Берег тоже виден, и у меня немного отлегло.

Сильвия не обманула. К тому моменту ветер поразогнал облака, и перед нами открылся мистический закат. Представилось, как там, на пределе горизонта, воды реки и океана цвета расплавленного металла борются друг с другом за расширение своих границ. Люди, которые много умнее нас, утверждают, что границы можно отодвинуть, только когда тебе позволяют это сделать, но, к сожалению, никого из них рядом не оказалось, и нам, малообразованным, оставалось лишь заворожённо смотреть, находя отражение мира не в разуме, но в чувствах. Город тоже вышел из реальности, стал похож на ожившую картину Сальвадора Дали. Глядя на всё это, из реальности выпадаешь и сам, особенно когда вспоминаешь, что сегодняшним утром ты просыпался ещё дома. Да и Левый берег ждёт…
Горизонты в Порту

Ночь предвкушения и завтрак по-португальски

Последний раз я спал так плохо в ночь перед вступлением в пионеры. Jetlag, будь он неладен, окончательно поднял меня в кромешной темноте в четыре часа, когда двигаться куда-либо было рано. В самом деле, сибирский пришелец, явившийся в такое время к дверям магазина, например Sandeman (оно же склад, музей и дегустационный зал), и пытающийся во что бы то ни стало попасть вовнутрь, мог вызвать серьёзное удивление. Хотя, может быть, и нет — за полтора столетия Левый Берег навидался всякого. Но вот стражи порядка — они-то ведь так долго не живут — могли и заругаться, и протокол написать, с вытекающим штрафом (как минимум) и длительным бдением без шенгена. Пришлось остаться дома, но как ни старался, заснуть больше не смог. До чего же медленно тянется время в Португалии!

Квартира  нам досталась без балкона, поэтому выходить курить приходилось прямо на улицу. К моему удивлению, здесь я оказался не одинок. Город просыпается рано. Уже к пяти часам появляются какие-то люди, начинается движение транспорта, куда-то мчатся полоумные велосипедисты, в шесть часов к ним добавляются дети, а в семь открываются первые кафешки. Через четверть часа там становится многолюдно. Во всяком случае, когда я зашёл в ближайшую из них, пришлось вставать в очередь.

Странный всё-таки обычай — завтракать в кафе. Заходит папаша с двумя детьми, быстро кивает им, чтобы занимали свободный столик, а сам, ни о чём не спрашивая, собирается сделать свой обычный заказ. А вот влюблённая пара, встретившись прямо в кафе, они просто таки сияют счастьем, и что-то не переставая друг другу рассказывают. О чём, спрашивается, они, проведшие ночь врозь, могут рассказать? Жаль, не понимаю португальскую речь, а то бы подслушал. Внезапно подошла моя очередь. Засмотревшись по сторонам, я никак не подготовился к заказу, пришлось «петь с листа». Натыкав пальцем наугад, я вышел с объёмистым пакетом.

Кира продолжала притворяться, что спит. Пока я варил кофе, она издавал потягушечные звуки — есть у нас такой милый ритуал. Тогда мы ещё не знали, что через каких-то десять минут сделаем открытие, которое если и не перевернёт нашу жизнь, то точно добавит сочных впечатлений о ней. К завтраку я приступил первым. Нет, для гастрономических туров Португалия явно не годится. Самым вкусным из того, что было на столе, оказался сваренный мною кофе. Все прочие т.н. пирожки с полумясом обильно крошились, однако, прямо как в анекдоте про Штирлица, «лампа горела, но света не давала». Когда условный Штирлиц выключил лампу, на тарелке оставались две корзиночки, засыпанные шелухой  их раскрошенных предшественников. Понимая, что завтрак не удался, я взял одну из них, и, основательно отряхнув, откусил.

Pastel de Nata — так было написано на чеке, который я успел перехватить перед тем, как тот окончательно сгинул в помойном ведре. Никогда не предполагал, что мучной десерт может быть таким вкусным. Нафантазируйте себе самый вкусный десерт в мире, и всё равно, «паштейша» окажется лучше. «Паштейши» — обобщённое название, к ним относятся не только десерты, бывают из трески с сыром, например, но именно этот, de Nata неповторим совершенно и ни на что не похож. О «паштейшах» я читал, собираясь сюда, но то ли не придал значения, то ли разум был замутнён ожиданием портвейна. Скорей же всего — и то, и другое. Но главное сейчас — не это. Главное сейчас то, что Кира блюдёт фигуру, и правильно делает, и вообще — в здоровом теле здоровый дух (интересно: а в больном какой?), а на завтрак мучного было и так сверх всяких норм, так неужели… У меня-то в этом смысле всё упущено, и с телом, и с духом, а значит — могу и вторую съесть, если что. Ну не пропадать же ей, в конце концов!
Здесь рождается чудо
Фокус не удался, хотя начало было обнадёживающим. Кира согласилась с тем, что это — безобразие, что за здоровьем нации здесь не следят (и куда ихний Минздрав смотрит?), то ли дело — попил водички, выкусил огурчика, и пошёл себе на работу, вот это я понимаю! Даже калории на бумажку писать не надо. Ну, пускай кофе ещё. А тут что? — смердящий бекон, специально спрятанный, чтоб не вонял, в кусок жирного слоёного теста (нет, ты посмотри, как его много!), бутерик какой-то гнусный, а если вспомнить вчерашнюю франческинью, так и вообще! Продолжая в таком духе, я, похоже, перегнул палку, и Кира что-то заподозрила. Она попросила отломить ей кусочек (ма-а-а-ленький такой), я возразил, что это не ломается, рассыплется немедленно в прах, и всё, что от него останется — это боль утраты. «Тогда откушу», — сказала она, и, не слушая никаких возражений, откусила. Через несколько секунд всё было кончено. А ещё болтают о какой-то там культуре потребления…
Разврат желудка
Ну, и ладно. Не очень-то и хотелось. Тем более, что к явным достижениям вчерашнего дня относится данное Кирой обещание сконцентрироваться сегодня на посещении Левого Берега, а не выполнять такие обещания — это ещё хуже, чем завтракать погаными сосисками. А потому — вперёд!

Обрести терпение первопроходца

Любое счастье должно быть выстраданным, любое удовольствие — заслуженным. А значит — сначала шоппинг. Не такой, конечно, какой отправляет псу под хвост целый день, а так — по пути. В каждом магазине общались на трёх языках. Португальского среди них не было, а были русский (между собой), английский (с продавцами) и особый ментальный, полностью проясняющий ситуацию. «Hello!» («И кто тебя просил так рано открываться?») — «Hello! Can I help you?» («А тебя сюда никто и не звал! Шёл бы себе...») и т.д.
Идите в шоппинг!
Всё, что я ни мерил, не подходило по размеру, отчего рождалась мысль, что и в самом деле хорошо бы уже похудеть. Но за один шоппинг не похудеешь, похудеть за шоппинг только кредитка может. Самое удивительное, что уже и Кире понапокупали всякого, а мне всё никак не находилось. В таких случаях я чаще всего подхожу к самой дешёвой полке, выбираю на ней опять же самое дешёвое, кричу, что вот именно это я и хотел иметь всю предшествующую жизнь, несмотря ни на какое сопротивление несу к кассе, оплачиваю и — вон из магазина. Потом оно теряется в недрах гардероба или девается, не знаю куда.

Однако в Португалии за всё берут в евро, и платить двадцаточку просто за выход душила жаба. Но тут подумалось мне, что Португалия — это ведь страна мореходов и первооткрывателей, а главное качество каждого первопроходца — терпение, этим они и отличаются от первопроходимцев и просто проходимцев. А теперь представим, что я — Васко да Гама, и сколько же нужно этого самого терпения, чтобы увидеть, наконец, мыс Доброй Надежды, который, вообще говоря, в этой жизни у каждого свой. Но, в отличие от да Гамы, я заранее знаю, где он находится и как туда идти.

Уф! Добрались! Вот она и Рибейра. Левый берег за ночь никуда не исчез, и это сразу же успокоило. Успокоило так, что кроме желания поскорей туда попасть, возникло желание чего-нибудь перед этим съесть, потому что любой шоппинг не только приводит к моральному истощению человека во всех смыслах, но и покушается на многие его ресурсы тоже во всех смыслах. Ну и не пообедать на Рибейре — как в старости потомкам объяснять?
Рибейра. Все-таки в этом что-то есть...
Снова принесли невпечатляющую еду и очень впечатляющий портвейн. Какая-то, однако, ерунда: про еду в меню подробно так расписано — из чего состоит и сколько отрезано (навалено, насыпано) в граммах, а про портвейн только и известно, что его выдержка — ни марки, ни истории, ни к какому блюду лучше идёт. Когда с умным видом заказываешь конкретную марку, порывшись на складе, отвечают, что такого нет. Больше того — официант, который приносит меню, не знает, какой портвейн он сейчас будет тебе наливать, если спрашиваешь — идёт выяснять. Это в Португалии-то! Где портвейн — наше всё! Можно было ожидать чего угодно, но не этого…

Левый берег, до того молча наблюдавший эту сцену, издал лёгкий саркастический смешок. И правильно! Левый берег вообще всегда прав!! У них-то там всё сразу написано: Noval, Ferreira, Offley, Sandeman, Fonseca, Calem и т.д., и т.п. Уже перечислял, но повторить всё равно приятно!
Считая шоппинг, это была уже третья оттяжка времени от встречи с поистине прекрасным далёко, где меня ждут и понимают. Когда принесли счёт, я с тоской вспомнил вчерашнюю франческинью, а также сколько за неё заплачено. Рибейра — не для экономных. Ну — всё! Теперь ждать нечего, пора бежать к мосту Луиса Первого, построенного (или спроектированного, поди сейчас разбери) учеником самого Эйфеля — вот какие уважаемые люди обеспечивают народу «Путь к портвейну»! И всем нам должно быть стыдно, что, несмотря на их старания, мы до сих пор не там.
До портвейна считанные метры

«Замок» у каждого свой

Я не в курсе, бывал ли когда-нибудь Франц Кафка в городе Порту. Даже если и нет, то его мятежный дух как раз в этот день Порту посещал. Случилась ещё и четвертая оттяжка. Изучив расписание, Кира выяснила, что катать на прогулочных корабликах по Дору скоро закончат, а значит — надо сначала прокатиться, а потом уж… Я ответил истерическим смехом, но подчинился. Ну почему я — не питекантроп с волосатой грудью, или, хотя бы, не отец Фёдор из «Двенадцати стульев»? Они могли треснуть кулаком по столу так, что всем сразу становилось понятно, кто тут главный и куда надо идти, побросав вещи. Слабый я всё-таки человек, очень слабый…  Как после этого в глаза Левому Берегу посмотришь? Во время катания на корабле в моём фотоаппарате сели батарейки, отчего и без того праздное занятие потеряло всякий смысл. А заветная цель была всё так же далека, и я начинал сомневаться, что мы когда-нибудь ее достигнем…
Красиво, но как-то не вовремя

***

Сказать, что две португальские недели пролетели незаметно, было бы неправдой и ложью одновременно. Очень даже заметно и очень хорошо, что они у нас были. Изрядно поколесив по Португалии, мы снова в Порту. Завтра нам улетать.

Позади Лиссабон, где мы впервые в жизни наслаждались (именно наслаждались!) рыбной консервой за 49 копеек (европейских, естественно), а потом с не меньшей силой снова наслаждались уже настоящими сардинами в кафушке на берегу океана в провинции. Сначала строители, а потом и персонал этого кафе сделали всё, чтобы выдавить из него всякий романтизм, но ничего у них не вышло. Чтоб я так жил! — с ужином на океанском берегу, любимой женщиной напротив… И взгляд чтоб блуждал по волшебному треугольнику, в котором она, женщина, — вершина, один катет приводит к двухметровым океанским волнам, а другой — к тарелкам на столе с дымом от только снятых с гриля сардин. Здесь из головы как бы выпадают на стол и начинают жить своею жизнью две мысли. Первая — а я ведь так и живу! И вторая — о том, что у женщины и дыма много общего: и то, и другое можно и видеть, и чувствовать, и одновременно, и по-всякому, да и не важно это, главное — что можно! Как стойкий оловянный солдатик, идиллию охраняет бокал с ярко-рубиновым напитком, в котором заблудился лучик догорающего светила.

Отметились мы и на португальских виноградинках. Тех самых, где рождается портвейн. Как хорошо, что я не поехал на круиз по Дору! Я впервые в жизни искренне радовался тому, что у меня на что-то там не хватило денег.  Однако пришлось пережить прогулки по весьма пересечённой местности с целью попасть на крохотный плоский пятачок, на котором располагается малюсенькая деревушка, где оказаться — уже экскурсия. А уж визит в деревенский магазин сам по себе, сделай из него туристический маршрут, стоил бы куда дороже вынесенных оттуда продуктов. Если бы с меня взяли деньги просто за экскурсию в такой магазинчик, я не считал бы их потраченными зря. Ни с какого парохода в такие места, конечно, не попадёшь, так что Кира сто раз была права.
Портвейн "в пеленках"
Про замки и парки Синтры лучше прочитать на каком-нибудь другом блоге. Места, безусловно, достойнейшие, очень хотелось бы туда вернуться. Это — экскурсионный топ в Португалии.
Замок Пена — супер, помноженный на дупер
И вот, объехав полстраны (благо, она не так велика, как наша), мы сидим в той же самой кафушке, с которой начинали. Снова принесли франческинью, снова перед нами зелёное вино и, разумеется, портвейн. Всё так же, как и в день приезда, разве что уличный актёр не маячит перед глазами, вся арт-тусовка сместилась в сторону, хотя и отсюда её тоже видно. Впечатления ещё не уложились, это произойдёт через недельку-другую, а сейчас беспорядочно клубятся в голове: «А помнишь?...», «А вот ещё…», «Эх, а если бы…» — память благодарит нас за проведённое время, замечательное время, когда мы сначала были открыты первым впечатлениям, а получив их, устанавливали планки ожиданий для следующего раза и потом уже имели свой критический взгляд на вещи. Но он шёл в ход очень редко. Франческинья, если вдуматься, не так уж и плоха, но портвейн в этот раз … вот, помнится, Six Grapes или Offley-«десяточка», которую сегодня давали под макрель на углях неподалёку от океанского пляжа, — так это было что-то!
Такая фотография ничего не передаёт
Между делом разобрался я и с портвейном. То, что им запивают, а не его закусывают, стало ясно ещё в первый, точнее в нулевой день. Вторая страшная правда заключается в том, что лучше помногу его не пить — притупляется вкус. Два-три бокала в день с большими промежутками между ними, — больше не надо. Ну и последнее — почему в стандартных меню так мало сведений о нём. А всё просто: чтобы найти именно тот вкус, который тебе нужен, недостаточно знать марку и выдержку. По качеству собираемого винограда разные годы очень сильно отличаются друг от друга. Какой-то из них был солнечным, какой-то не очень, когда-то было много дождей, когда-то мало. Разумеется, на собираемом винограде всё это сказывается. Поэтому, если кто-то ищет именно свой вкус, он заказывает не просто марку и выдержку, а ещё и год урожая. Например: Offley десятилетний 2004 года. Можно заказать даже Noval двадцатилетний 2008 года, в иных местах (клиент всегда прав!) могут и принести, но по арифметике у вас будет двойка. Или придётся очень долго ждать. Поэтому в обычных кафе, дабы не смущать неискушённых в тонкостях туристов, пишут просто: Vino do Porto LBV, 10, 20 или 40 years. А для тонких ценителей существует Великий Левый Берег…

Да, это он!

***

Мечта сбылась — мы встретились!

… на который мы с удовольствием возвращаемся. Прогулка по Дору благополучно завершилась, батарейки, само собой, нашлись у первой же торговки, перейти реку по нижнему ярусу моста труда не составило. Едва ступив на Левый Берег, ещё никуда не зайдя и даже ничего не выпив, чувствуешь, а что здесь тебя ждут, ждут как блудного сына, отосланного по какой-то злой воле в Сибирь за важной и секретной информацией. Я всё расскажу, расскажу каждому камню на набережной, каждому столбу, расскажу всё, что знаю. И приплету чего-нибудь для достоверности, только возьмите меня обратно.

И меня взяли! Музейчики, распиточные и прочие почтенные заведения — все разом к моим услугам. Будьте спокойны — хоть и было трудно, я не ударил в грязь лицом, влился в этот нескончаемый карнавал дилетантов и искушённых, стал его частью, а порой и движущей силой. Едва ли не единственный солнечный день за наши две португальские недели, как же он вовремя случился! Солнце тоже мой союзник, и не оно одно!

Здесь сдуется любой алхимик, потому, что всё уже придумано до нас. Здесь исцелится любой невротик (особенно мужского пола), потому, что нет причин для беспокойства, да и какие могут быть беспокойства на Великом Левом Берегу? На Земле много рек с городами на них, и я не знаю ни одной, у которой оба берега были бы правые. А значит — и в других городах есть левый берег, но спросите москвича, ростовчанина, нижегородца, лондонца, красноярца, на каком берегу он живёт, и увидите, как долго тот будет чесать репу в нерешительности. Особенно, если задать этот вопрос в три часа ночи. А всё почему? Потому, что Великий Левый Берег есть только в Порту! 
Это снова он

Мы с ним теперь заодно. И правы во всём. Вид на Рибейру («А я что говорил?!») с Левого Берега действительно лучше, да и на всю Вселенную тоже. Так всегда было и так всегда и будет. Это там, в миру, можно так задрать планку ожиданий, что никакой Исинбаевой не одолеть, а на Левом Берегу она сразу падает под ноги, стоит лишь ступить на него. Каждый следующий раз будет особенным, желанным до безумия, но другим, другим, ведь то, что происходит впервые, не происходит больше никогда. 
It must go on
Читайте также другие впечатления Кира о путешествиях

1 комментарий:

  1. Кир, насмеялась вволю, спасибо за такой слог! Привет любимой Кире!

    ОтветитьУдалить