Не страшно

(Кира #проза)

— Вы вообще понимаете, что творите? — хозяйка коттеджа срывалась на крик, и на ее светлой коже проступили красные пятна. — Нет, ты посмотри на них! Я велела высадить лилии по краям, а примулу в центре, а эти что натворили? Я понимаю, девочки, что у вас вкуса нет, но у вас, похоже, и мозгов нет, элементарные схемы прочесть не можете...

Блондинка несколько раз зло ударила ухоженным пальчиком по экрану телефона, и, наконец, прижав трубку к уху, метнулась в дом.

Леночка вжала голову в плечи:

— Оксана, она ведь прорабу звонит.

— Ну и пускай, — Оксана продолжала невозмутимо утрамбовывать пальцами рыхлую землю вокруг очередной примулы. Земля была теплой, немного влажной и приятной на ощупь.

Оксана знала: в том, что истеричная хозяйка кричит по телефону на угрюмого Михалыча нет ничего страшного. Страшно, когда заступаешь на первую в своей жизни смену в литейном цехе. Через полчаса кажется, что вот-вот задохнешься от запаха горелой земли, что ты больше ни разу не сможешь поднять лопату, а махать ей надо быстро, потому что конвейер идет и идет. Но это только поначалу. Потом привыкаешь, и уже нормально.

— Оксана, ты слышишь, как она там орет? Она ведь не заплатит...

— Слушай, если мы по ее картинке всё сделаем, половина рассады передохнет. А так у нее клумба цвести будет всё лето.

Оксана знала, что Михалыч хоть суровый на вид, но их с Ленкой деньгами не обидит. И даже если они получат за шабашку чуть меньше — это не страшно. Страшно, когда муж потихоньку таскает у тебя из сумки зарплату, а тебе за квартиру надо платить, за садик, и мало́й сапожки покупать.

Оксана умело работала совком и старалась вдыхать весенний воздух поглубже. Пахло живой землей и молодой травой, откуда-то издалека долетал аромат черемухи.

На заасфальтированной площадке рядом с коттеджем резко затормозил огромный джип. Оксана и Лена приветливо поздоровались, когда хозяин проходил мимо них, но мужчина даже не повернул головы. Едва он скрылся в доме, как притихшая было блондинка, разразилась криком с новой силой. Из открытого окна неслась отборная брань на два голоса, а вскоре раздался звон разлетевшегося вдребезги стекла.

— Господи, да что у них творится? Бьет он ее там что ли? — Леночка  с тревогой прислушалась.

Оксана спокойно работала дальше. Она знала, что в доме никто никого не бьет. Когда по-настоящему бьют, кричат совсем по-другому. Вернее, стараются не кричать вовсе.

— Я вот думаю, увольняться надо, — рассуждала вслух Леночка, склонившись над клумбой. — Надоела мне эта работа. Обращаются с тобой, как с шавкой. Денег мало и Михалыч вечно всем недоволен. Только вот страшно, куда я пойду.

«Уволиться не страшно, — думала Оксана. — Страшно, когда муж за тобой по квартире гоняется, когда ночью с мало́й надо где-то от него скрыться, а ты в чужом городе, и податься некуда. Когда возвращаешься с одним чемоданом к родителям, и стыдно, что ни денег не заработала, ни семью сохранить не смогла. Страшно ложиться спать и думать, что он тебя и здесь, в родном доме, отыщет и заставит вернуться».

Впрочем, про мужа ничего не слышно всю зиму и целую весну. И работу она здесь нашла и не одну, хоть и говорят, что в области работы вовсе нет. Мала́я довольна, что дома с бабушкой сидит, ей в садике не больно-то нравилось. А, главное, когда идешь домой, не боишься, что снова в чем-нибудь провинилась. И Оксана улыбнулась очередной угнездившейся на клумбе примуле.