(Кира)
Жила-была девочка. Очень добрая и отзывчивая. И всем девочка хотела помогать, изо всех сил старалась.
Вот узнает девочка про диету какую заморскую, тут же в ужас
приходит, что все остальные диеты той не придерживаются. Уж она твердит-
твердит, что без диеты новомодной и жизни путней не будет, да не слышат многие
девочку. Плачет она по ночам в подушку от того, что так люди к голосу разума
глухи. Или прочтёт рукопись мудрую и тут же желает, чтобы всяк ту рукопись
проштудировал. И понимает девочка, что только она одна будет виновата, если все
вокруг мыслью важной не проникнутся. Как тут горьких слез не лить, не
кручиниться?
За переживаниями за этими даже о своих проблемах вспоминать некогда было. Вот как девочка старалась!
Бывает, придёт к девочке подруга. Говорит: «Камень у меня на
душе. Трудно мне с супругом моим любезным жить». А та ей отвечает: «Так тебе ж
надо просто лучше стряпать да избу в порядке держать». Придет к ней другая
подруга и тоже плачет: «Плохо мне в одиночестве живётся, хоть волком вой». У
умной девочки и для неё рецепт готов: «Так тебе надо просто замуж выйти и
детишек нарожать». Выдаст девочка всем советов и сидит потом целый вечер
гордая: вот как людям помогла, вот какая молодец.
Только подруги почему-то стали реже приходить к девочке. Уж
больно скоро у неё для всех нужное решение находится. А им хотелось не ответ
правильный узнать, а только душу излить да слова поддержки услышать.
Стала тогда умная девочка сама искать, кого бы ей спасти да
уму разуму научить. Увидит, что у какого-нибудь человека проблема в жизни есть
и начинает для него список советов, снадобий и знахарей составлять. «Только уж
ты к этому непременно иди, — наставляет. — Именно он самый лучший. Все остальные
тебе глупостей наговорят».
И за каждого своего подопечного девочка всей душой болела,
ночей не спала. Все думала, как бы ещё получше помочь. А коли человек не
послушает речей её умных, серчала девочка, дивилась его глупости да дремучести.
Иные люди девочку благодарили, только потом все равно жили по-своему. А другие
и вовсе слушать не хотели, грубили даже: «Мол, не лезь в чужой огород, сами
разберёмся». Оставалось девочке только вздыхать с грустью о таком нежелании
вести жизнь праведную, по её, девочкиным, наставлениям.
Когда подруги все закончились и чужие люди с проблемами
подальше попрятались, решила девочка в своей семье порядок навести. Давай
маменьку и папеньку уму-разуму учить: сколько ж можно им, старикам, жизнь вести
неразумную? Но и здесь мало чего девочка добилась: покивают родители, но лишь
дочка за порог, так они вновь за старое берутся. Привычнее им так, радостнее,
спокойнее.
Узнала об этом девочка, закручинилась пуще прежнего.
Побежала в темный лесок, села на пенёк и давай плакать. Тут выходит на полянку
Чудо-Юдо ужасное: нос кривой, лапы кривые, поступь и та кривая, и спрашивает
девочку: «Что ты плачешь, умница? Что ты плачешь, красавица?» «Как же мне не
плакать? — отвечает девица. — Никто меня не слушает, советам умным не следует.
Я всех спасти хочу, а они спасаться отказываются. Так и проживу я жизнь свою зря.
Никого не научу уму-разуму».
Промолчало Чудо-Юдо, не дало никакого совета мудрого. Просто
обняло девицу лапами своими кривыми да мохнатыми и говорит: «Поплачь, если
хочется. Горю твоему не знаю, как помочь». Выплакала девочка все слёзы,
согрелась об тёплое чудище, кривое да неразумное, заулыбалась и говорит: «Спасибо
тебе, Чудо-Юдо! Пойду я домой теперь».
Идёт по дорожке и думает: «А ведь Чудо-Юдо и кривое, и косое, и мохнатое, и умных речей сказать не разумеет, а помогло оно мне до крайности. Как же так получилось?»
И с тех пор как захочет девочка рот открыть, речь произнести
мудрую, так вспоминает про Чудо-Юдо лесное, и останавливается. А вместо того,
обнимет человека дорогого, улыбнётся и молвит одно только слово ласковое. Чаю
иной раз нальёт с плюшками (хоть плюшки это и не по диете заморской). И стали с
тех пор к девочке все чаще подруги в гости ходить. И пусть были они все те же,
не во всем мудрые да правые, поняла девочка, что роднее и лучше их нету.
Комментариев нет:
Отправить комментарий