Поиск по этому блогу

вторник, 22 октября 2019 г.

Лизка


(Кира #проза)

Всякий раз, когда Лизка влюблялась, это было очевидно всем вокруг. Потому что всё-всё было написано прямо у неё на лице. При этом Лизка вечно выбирала совершенно неподходящих мужчин.


Она сама не знала, как это получалось. Ещё вчера ей не было до другого человека никакого особого дела, а сегодня она не могла не улыбнуться во весь рот, стоило ей только услышать его имя, не говоря уж о фамилии. Все симптомы влюбленности вылезали от одной вероятности его скорого появления. В такие моменты Лизка заворожено смотрела на часы, чаще обычного поправляла волосы, хихикала и пыталась на всякий случай ходить красивой походкой. А уж если тот самый мужчина появлялся в поле видимости, с Лизкой и вовсе творилось что-то несусветное: она то громко хохотала, то порывалась куда-то бежать. Могла соскочить со своего стула с такой энергией, будто собиралась не кофе себе налить, а спасти мир. А обсуждая какую-нибудь ерунду, вроде погоды, размахивала руками, словно активистка на митинге.

Подруги тревожились:

— Лиза, ты разве не понимаешь, какой уязвимой становишься? Так нельзя! — говорили они.

— Почему нельзя? — удивлялась Лизка. — Кому от этого плохо?

К счастью, влюблялась Лизка не часто. Прямо скажем, куда реже, чем ей хотелось бы. Самой Лизке весь этот неадекват страшно нравился. Было досадно, что в нем нельзя жить постоянно.

Впервые это случилось ещё в школе, когда Лизка положила глаз на старшеклассника, который пел в местной рок-группе. У неё — худенькой неуклюжей семиклассницы шансов не было. Совсем. Но ей как будто бы было всё равно. Она цвела от того, что может встретить Петра в коридоре на любой перемене. А уж мысль о предстоящем концерте по случаю Нового года или 8 Марта и вовсе отзывалась бесконечной эйфорией. Однажды на дискотеке после такого концерта Лизка на глазах у всей школы подошла и пригласила высоченного Петю на медляк. И он согласился! Правда, потом вежливо поблагодарил, отошёл к своим друзьям и до конца вечера даже не повернул головы в Лизину сторону. Но Лизка была странная: вместо того, чтобы горевать и завидовать девчонкам из девятого класса, с которыми Петя болтал и танцевал, она ходила счастливая и иногда украдкой дотрагивалась до своей щеки, которая совсем недавно касалась Петиной.

Потом Петя вместе с родителями переехал в другой город. Ждать случайной встречи стало бесполезно. А идти в школу, не ощущая бегущих по спине мурашек от того, что он, возможно, идёт позади и смотрит на неё — это ж скука смертная.

И Лиза скучала. А потом вдруг нечаянно влюбилась в актера из старого, ещё черно-белого фильма. Актёр к тому моменту уже был глубоким стариком. Найти постеры с его изображением было невозможно: женщины, для которых этот мужчина был секс-символом, давно предпочитали держать на своей стене фотографии внуков, а не его портрет. И все же Лизка была счастлива: она мчалась из школы домой, чтобы скорее открыть Ютьюб и бог знает в какой раз пересмотреть любимые сцены из фильмов, где он снимался. Подружки только закатывали глаза и спрашивали, когда Лиза, наконец, возьмётся за ум и найдёт себе нормального парня. Но «нормальные парни», которые попадались Лизке, были, прямо скажем, так себе, ничего особенного. Говорить с ними можно было разве что про компьютерные игры. И никто из них не умел так многозначительно смотреть ей в глаза, как герой с экрана.

Потом и эта любовь как-то сошла на нет. Жизнь заполнила учеба, долгие поездки на трамваях и автобусах с конспектами в руках, шумные студенческие посиделки. Лизка мечтала о роковой страсти, но никак не могла её отыскать, и это удручало. Подружки пытались знакомить её с друзьями своих парней, но общение с ровесниками выходило утомительным и совершенно бесполезным. «Наверное, я больше никогда не влюблюсь», — с отчаянием подумала Лизка и через пару дней влюбилась в блогера, который вёл канал по её будущей специальности. Конечно, по мнению подружек, это был очередной совершенно неподходящий мужчина.

Но Лизка быстро убедилась, что испытывать романтические чувства к блогеру — очень удобно. Причины для мурашек появлялись целый день, потому что Арсений постоянно что-то писал в Фейсбуке, постил фотки в Инстаграме, выкладывал сториз и прямые эфиры. Было достаточно разблокировать экран смартфона, чтобы узнать, как у него дела. Когда он рассуждал о жизни, Лизке казалось, что всё от первого до последнего слова — про неё. Иногда она оказывалась в тех же местах, где он накануне отмечал посещение. Но самыми долгожданными были дни, когда на канале Арсения выходило свежее видео. Ох уж это предвкушение — предельно сладкое и острое!

Лизка не могла не комментировать посты и ролики Арсения. Каждое предложение она переписывала по несколько раз, прежде чем нажать «Ввод», порой удаляла уже опубликованное, смущаясь своей откровенности. Ей очень хотелось выглядеть интеллектуальной и даже критичной читательницей и зрительницей, а не восхищенной девчонкой. Но подружки говорили, что её отношение к Арсению читается в каждой строчке аршинными буквами. После таких упреков Лизка по несколько дней ничего не комментировала. Читала, смотрела, наслаждалась, но лайков не ставила, а просто прокручивала ленту дальше, делая гордое лицо. И, наконец, снова срывалась, и начинала писать. Изредка Арсений лайкал её комментарии и даже отвечал на них. В эти моменты в её кровь впрыскивалось столько всяких разных гормонов, что сердце обрывалось, дыхание перехватывало, а руки дрожали. Лизка, как наркоманка, ждала этого, и всякий раз виртуозно придумывала оправдания, если Арсений игнорировал ее комменты.

Со временем эмоции притупились, и канал Арсения она смотрела уже больше по привычке, чем из удовольствия. Жизнь тонула в рутине. Лизка вздыхала над своей унылой судьбой и уже в картинках представляла, как будет стариться в окружении десятка полосатых и пятнистых кошек.

К счастью, в начале четвёртого курса у них начал читать лекции новый профессор. Алексей Павлович носил белые рубашки, расстегнутые на одну пуговицу, и строгие костюмы. В его волосах уже пробивалась лёгкая седина, но это только добавляло шарма. Каждая его лекция была невероятно стройной системой, она заставляла интенсивно думать и вела к неизбежному интеллектуальному удовольствию. Бесконечно умный и безнадежно женатый, он был самым неподходящим мужчиной, какого можно было себе вообразить. Но Лизку это, естественно, не смущало.

Вся группа, да что там, наверное, весь поток знал, что Лиза обожает профессора. Но она ничего не могла с этим поделать. И всякий раз расплывалась в улыбке, стоило ему войти в аудиторию. Собираясь в институт, она подолгу выбирала перед зеркалом нижнее белье, хотя было очевидно, что тот, для кого вся эта красота предназначалась, никогда ее не увидит.

Лизка начала учиться, как сумасшедшая, чтобы Алексей Павлович взял её к себе на диплом. И у неё получилось. Иногда по вечерам они сидели вдвоём на пустой кафедре над текстом, и Лиза постоянно думала о том, как бы невзначай коснуться его плеча. Приходилось делать над собой невероятное усилие, чтобы понять, что профессор говорит про её работу. Мозги отказывались думать, когда он был так близко, что можно было различить едва ощутимый запах его парфюма.

Лизка защитила диплом на «отлично», Алексей Павлович пожал ей на прощание руку. Больше они не виделись.

Как и положено, Лизка устроилась на работу. Жизнь снова стала пустой и ровной, как заброшенный футбольный стадион. Монотонной, как многочасовое совещание по повышению качества. Подруги повыходили замуж, а Лизке так никто и не нравился. Коллеги пытались флиртовать с ней, но все они были слишком обычными. От таких мужчин ни мурашек по спине, ни бабочек в животе, ни других насекомых на прочих частях тела. И какой тогда смысл с ними связываться?

Однажды в столовой рядом с Лизкой обедал некий Женя из департамента транспортировок. По работе они никогда не пересекались, и были едва знакомы. Доев тарелку гречки, Женя вдруг ни с того ни с сего спросил:

— Лиза, а ведь вы писали диплом у Сергеева?

Лизка чуть не подавилась.

— Да. А откуда вы знаете?

— Ну как же, у вас была такая необычная тема… Мне рассказывали… А вы меня разве не помните? Я из 504 группы.

Женя улыбался, а Лизка пыталась параллельно делать сразу три непростых дела: аккуратно дожевать свекольный салат, унять дрожь в руках, которая появлялась каждый раз при упоминании Алексея Павловича, и вспомнить Женькино лицо. Удалось справиться только с салатом. Тем временем, Женя допил компот и ушел трудиться на своей логистической ниве.

На следующий день Лиза отправилась в столовку чуточку раньше, в надежде встретить Женю и повыпытывать, что же такое на курсе говорили про тему ее диплома. Конечно, на самом деле, она надеялась услышать, что-нибудь про любимого профессора и про его особое отношение к лучшей студентке. Знакомые мурашки понеслись по спине, едва Женя появился в дверях…

С того дня совместные обеды стали обязательной и самой приятной частью рабочего дня. Сначала они вместе вспоминали институт, потом Женя рассказал, как ездил в стройотряд, как по выходным водится с маленьким племянником и как умудрился после их факультета попасть в департамент транспортировок… Из самого обычного человека Женька превращался в человека интересного, так же как беглый карандашный набросок под умелой рукой художника становится проработанным портретом. Лиза замечала в нем всё больше удивительных черточек, в которые хотелось вглядываться.

Через пару недель девчонки из отдела констатировали, что Лизка влюбилась. Она, было, открыла рот, чтобы поспорить, но внезапно поняла, что девочки правы. Только в этот раз всё было совсем по-другому.

Комментариев нет:

Отправить комментарий